В 1940-50-х в Азербайджан прибыло несколько волн депортантов (формально репатриантов) из Армении, расселённых на диких степях в низовьях Куры и в строящих индустриальных гигантах. Русская община Азербайджана накануне войны достигла пика — 560 тысяч человек, или 18% населения, — а дальше лишь уменьшалась, причём не только в процентах. Не последней тому причиной стала запредельная по советским меркам коррупция: 1950-60-е годы АзССР в некоторых публикациях даже называют полушутя приватизацией, так как купить у тогдшаних чиновников за хормет (уважение, конечно в материальном эквиваленте) можно было ВСЁ — дипломы, степени, предприятия, должности…

В 1969 году наводить в республике порядок поставили начальника местного КГБ — так вышел на сцену Гейдар Алиев, современник не столько Назарбаева или Каримова, сколько Рашидова или Кунаева. Родился он под Нахичеванью, куда его предки бежали от конфликта с армянами из Зангезура. Проведя масштабные чистки, с приватизацией Алиев покончил, однако место хормета занял харалысан (Откуда ты?) — местничество. Как и в Средней Азии тех лет, в Азербайджане задавали тон региональные кланы, и вот нахичеванский клан стал среди них гегемоном. Помогала в этом Алиеву икорная дипломатия — чрезвычайно пышные приёмы и дорогие подарки для тех всесоюзных чиновников, которые могли влиять на судьбу АзССР. Но вся эта странная система работала, и Советский Азербайджан исправно развивался и строился, оставаясь одной из республик-доноров в бюджет СССР.

В 1982 году с подачи коллеги-чекиста Андропова Алиева отправился в Москву на повышение, но угодил в опалу при Горбачёве. В Закавказье же ветер перемен дул всё холоднее: при Советах армяне неоднократно поднимали вопрос о передаче Карабаха из одной ССР в другую, и вот теперь, на волне Перестройки, решили брать своё через улицу. Конфликт двух народов, в Гражданскую войну словно поставленный на паузу, набирал размах. Важнейшей силой его с азербайджанской стороны стали еразы — ереванские азербайджанцы, с зимы 1987-88 годов массово тянувшиеся в АзССР. Некоторые приезжали со следами побоев, у кого-то после косых взглядов соседей сгорел дом, да о погромах с десятками убитых ходили всё более навязчивые слухи. В феврале 1988 года вполне достоверно полыхнул Сумгаит, и хотя бывали в вековом конфликте эпизоды страшнее, в условиях гласности погром потряс всю страну, обозначив черту невозврата.

К сентябрю 1988 года вырос Народный фронт Азербайджана, на первый план вышли диссиденты да поэты, а следом подтянулся и озлобленный народ. За год после Сумгаита интеллигентски кружок преродился в движение радикальных националистов, точно знавших, кто здесь враг. В декабре 1989 года в Нахичеване местные жители сломали пограничный забор и побежали за Аракс брататься с иранскими собратьями. В Карабахе продолжались стычки и перестрелки, граница двух ССР стала вполне настоящей и даже блокированной, а в Баку скопились сотни тысяч озлобленных (мягко говоря, не беспочвенно) еразов. Бегство армян из Азербайджана до последнего было не столь тотальным, и вот 12 января 1990 года активисты Народного фронта по местному ТВ задались вопросом: с какой стати армяне живут в тёплых квартирах, пока изгнанные их соплеменниками азербайджанцы жгут во дворах костры?! Следующие два дня, под лозунгами вроде «Слава героям Сумгаита!» столицу охватил ещё более кровавый погром, жертвами которого стали от 48 до 66 армян, а по неофициальным данным, как водится, сотни и сотни. Народный фронт фактически взял в городе власть, и Кремль, прежде пустивший конфликт на самотёк под разговоры о демократии и гласности, вдруг сменил тон. В ночь на 20 января 1990 года в Баку вошли войска, и в уличных боях стали убивать мирных жителей: кто-то стал жертвой шальной пули, кого-то пристрели на всякий случай, а хватало и совсем бессмысленного зверства — например, когда отделившийся от колонны танк раздавил машину с тремя учёными, пропускавшую колонну у обочины. Что это было — сложно сказать: то ли Горбачёв вдохновился опытом китайских коллег с Таньамньмэня, то ли просто Советскую Армию учили брать Берлин, а не наводить порядок на своих перифериях. Ну а ответом в доселе не склонном к сепаратизму Азербайджана стал не страх, а НЕНАВИСТЬ — от государства, воюющего с тобой как с врагом, можно только отделиться…