Правительство Партии справедливости и развития (ПСР), пришедшее к власти в 2002 году в Турции, явно примерило на себя глобальную модель власти после референдума 2010 года по внесению поправок в Конституцию, и лидер ПСР Реджеп Тайип Эрдоган начал вести себя как мировой лидер

Контакты с такими странами, как Ирак, Сирия, Ливия и Украина, были преобразованы Анкарой в форму «поучателя», а военные и экономические взаимоотношения с Азербайджаном, республиками Средней Азии, Афганистаном и некоторыми странами Африки удалось не только наладить, но также и придать им направляющий эффект.

Кроме того, очевидным моментом является то, что независимо от региона проведения Турцией своей политики в настоящий момент, она всегда ссылается на исторические, религиозные, этнические или расовые связи. Она формирует свою внешнюю политику, ссылаясь на расовые связи с государствами, в которых проживают среднеазиатские и тюркские сообщества, на религиозные связи с соседними или далекими арабскими странами, на общую османскую историю с балканскими странами. Такие ссылки в том числе отображают ментальную карту лиц, определяющих внешнюю политику Турции.

Ментальная карт лиц, определяющих внешнюю политику Турции: Турецкие политические деятели руководствуются этими предпосылками в своем восприятии и интерпретации мира. Это исламские, расово-этнические, националистические, культурные, исторические стереотипы и предпосылки… А также позиционирование Анкары как экспансионистского актера, горящего энтузиазмом быть «старшим братом» и эффективной определяющей силой в регионе, и продолжателем «великой и славной» империи прошлого… Безусловно, религия и религиозные организации используются в качестве важного инструмента в этой исторической сфере влияния. Управление по делам религии, историческое наследие Айя-Софии, а также другие религиозные фонды являются важными инструментами в руках правительства.

Правительство, озабоченное чередой экономических кризисов, ведет себя очень щедро по двум направлениям. Первое – Секретный фонд президента за последние десять лет увеличился почти в 100 раз. Никто больше не имеет права запрашивать информацию по расходам из Секретного фонда на спецоперации, на расходы аппарата президента, на фонды, управляемые Эрдоганом и подобные организации.

Второе – бюджет Управления по делам религии, на который не влияют никакие кризисы. Его бюджет на 2021 год больше бюджетов 12 министерств. Например, этот бюджет в 2 раза больше бюджета Министерства внутренних дел, которое является очень важным министерством, и в 5 раз больше, чем бюджет Национальной разведывательной организации (MIT), которая выполняет важнейшие разведывательные задачи страны. В то время как бюджет Управления по делам религии был чрезмерно увеличен, бюджеты Министерства науки и технологий, Министерства транспорта и инфраструктуры, Министерства образования и энергетики были сокращены более чем на 56%.

После Второй мировой войны политический исламизм, начавшийся с программы, в первую очередь направленной на противостояние Израилю и реакцию на светский модернизм, начал набирать силу во всем мире с распадом Советского Союза в 1991 году. С 1990-х годов к модернистским исламистам, выступавшим против светско-модернистских национальных государственных проектов в мусульманских обществах, таких как Египет и Турция, добавились джихадисты-революционеры.

Наряду с появлением Аль-Каиды*, зародилась модель исламизма, пытающегося заявить о себе через антизападные и массовые террористические акты. Эта модель оказала особое влияние на молодежь на Ближнем Востоке, и произошла радикализация, контрастировавшая с профилем мусульманской молодежи, которая была максимально интегрирована в современный мир в 1950-х, 60-х, 70-х и 80-х годах.

Даже в более умеренных и светских обществах западного блока, таких как Турция, антизападничество приобрело невиданную популярность, и исламистские партии и политики начали находить сторонников с категоричной позицией против Запада. Интересно то, что этот антизападный настрой нашел сторонников среди не исламистских слоев Турции. Например, он оказал влияние на основные левоцентристские группы и националистов.

Таким образом, такие страны, как Турция и Египет стали более радикальными. В то время как в Египте эта волна была сдержана военным переворотом генерала Ас-Сиси против Мурси и «Братьев-мусульман»*, турецкий исламизм при Эрдогане действовал более хитро, образовав де-факто коалицию с националистическими партнерами, и сумев сохранить свою власть.

Исламистские, радикальные течения доминируют во всем регионе: Между тем, после «арабской весны» во многих странах Ближнего Востока произошла дестабилизация, и массовая волна миграции беженцев стала одной из основных проблем мировой политики. Ужасная дестабилизация отмечалась также в регионах Северной Африки и к югу от Сахары. В то время как исламистско-джихадистские радикальные течения начали доминировать во всем регионе, Запад начал задумываться об экономической целесообразности нахождения в оппозиции к внутренним конфликтам в этом исламском мире.