В населенном талышами маленьком приморском городке Ленкорань на заборах можно встретить объявления о приеме на контрактную службу в армию, а несколько лет назад, еще до осени 2020 года, корреспонденту Би-би-си встретилась табличка на двери ресторана «Семьям погибших на войне обед бесплатный» — то есть речь шла о первой войне 1992–1994 годов. Знакомый объяснил, что тут живут «настоящие патриоты» и с обидой говорил, что многие держат талышей за сепаратистов.

Два года назад Общественный совет талышей возмутился тем, что на посвященном победе во второй Карабахской войне музыкальном фестивале талышская песня прозвучала на азербайджанском языке. Совет увидел в этом часть «различных коварных планов, направленных на ассимиляцию, дискриминацию талышского народа» и потребовал от властей «прекратить подобные махинации». Этому предшествовала длинная преамбула о том, как талыши поддерживают страну в ее победе над Арменией.

Глава Общественного совета талышей Гилал Мамедов до 2011 года был одним из редакторов единственной в Азербайджане газеты на талышском языке «Толыши садо» («Голос талыша»). В 2012 году его арестовали по обвинениям в госизмене и разжигании розни. Международные правозащитные организации назвали его политзаключенным. Четыре года спустя его помиловал президент.

Предыдущего главного редактора газеты, лингвиста Новрузали Мамедова, тоже арестовали по обвинению в измене — в 2007 году. Правозащитники говорили, что при аресте его избивали, а в тюрьме создали пыточные условия, от которых он потерял возможность двигаться. Требования международных правозащитных организаций освободить его и личное письмо жены Мамедова президенту остались проигнорированы, и в 2009 году Новрузали Мамедов умер в тюрьме.

Еще один известный талыш — политик и книжный редактор Фахраддин Абосзода — от дела о госизмене бежал в Россию. Правозащитники просили Москву не выдавать его, отмечая, что в случае депортации политику грозит смерть. В 2020 году его выдали Азербайджану, где он скончался в тюрьме, по официальной версии, покончив с собой.

При этом во время ареста за Абасзода вступились только иностранные правозащитники, местные же сохраняли молчание и не внесли его ни в один список политзаключенных. Историк Ариф Юнус объясняет это тем, что даже правозащитники в Азербайджане часто исходят из так называемых «национальных интересов»: «Люди, оппозиция, правозащитники очень сильно боятся идти против общественного мнения».

Тема сепаратизма чрезвычайно болезненна не только для азербайджанской власти, но и для общества, отмечает социолог Бахруз Самедов. По его словам, она связана с дискурсом, который возник после возвращения Гейдара Алиева (отца нынешнего президента) во власть в 1993 году, — о том, что Алиев спас страну от раскола, подавив мятеж в Баку, прекратив существование Талыш-Мунганской автономии и укрепив вертикаль власти.

Примером этому может служить история родной Алиеву Нахичевани — эксклава, отделенного от Азербайджана территорией Армении. Почти сто лет регион имел статус автономной республики и жил по своим законам — вплоть до осени прошлого года, когда на фоне громких арестов нахичеванских чиновников президент Ильхам Алиев отстранил (формально — по состоянию здоровья) возглавлявшего республику 27 лет Васифа Талыбова, поставил на его место выходца из Баку и упразднил нахичеванскую автономию.

В условиях сформировавшегося абсолютизма, говорит Самедов, любая политическая субъектность — не только этническая — выглядит для государства как угроза. А без опыта политического представительства многие в Баку воспринимают слова хотя бы о культурной субъектности — вроде права на информацию, книги и песни на своем языке — как сепаратизм.